Козырев Борис Михайлович(1905–1979)
Памяти Бориса Михайловича Козырева.
Борис Михайлович Козырев является одним из основоположников магнитной радиоспектроскопии, новой области науки, возникшей после открытия Е. К. Завойским в 1944 г. электронного парамагнитного резонанса (ЭПР). С развитием именно этой области физики связана вся научная и научно-общественная деятельность Б. М. Козырева. Родился Б. М. Козырев 4 мая 1905 года в г. Ашхабаде, где его отец, Михаил Андрианович Козырев, служил в суде товарищем прокурора. Жаркий климат оказался неподходящим для матери мальчика Валентины Михайловны, и семья скоро переехала сначала в Самару, затем в Чистополь. Валентина Михайловна происходила из старинного обедневшего дворянского рода, сведения о котором берут начало ещё в XVI веке. Она со своими незамужними сестрами и маленьким Борисом большую часть времени жила в небольшом родовом имении Сосновка Казанской губернии. Там родился брат Бориса Евгений, и братья были очень дружны на протяжении всей жизни. В старом небогатом помещичьем доме прошло раннее детство Бориса, о котором он сохранил самые светлые воспоминания. В четыре года Борис самостоятельно научился читать по газетам, и они оставались его обязательным чтением до последних лет жизни. Он научился читать “между строк”, так что никаких неожиданностей разоблачения XX съезда партии ему не принесли, за исключением числа жертв сталинского террора (он надеялся, что их было меньше). В 1912 году Борис поступил в Самарскую мужскую гимназию, преобразованную после 1917 года в школу, которую он успешно закончил в 1923 году. Встал вопрос о продолжении образования. По своему душевному складу Б. М. Козырев был истинным гуманитарием, но при этом природа наделила его и аналитическим умом, необходимым для научного творчества в любой области знания. Выбор пал на химию, и Б. М. Козырев в 1923 году поступил на химическое отделение Казанского университета. Учеба давалась ему легко, и он имел достаточно времени для занятия самообразованием. Он изучает английский язык (французскому его ещё в детстве обучила мать), философию, читает в подлиннике Ш. Бодлера, Э. По, Дж. Китса, У. Блейка, переводит стихи на русский и пишет собственные. Занятия химией также проходили успешно. Его дипломная работа по коллоидной химии была опубликована в научном журнале [1, 2]. Начало пути Первые шаги Б. М. Козырева в науке делались вместе с Е. К. Завойским, который пригласил Козырева в начале 30-х годов участвовать в исследованиях воздействия радиоизлучений на вещества. Эти исследования были в круге научных проблем того времени и подготовили базу для дальнейшей работы. В те годы умы физиков-теоретиков занимала спиновая динамика. Валлер, Ван Флек, Казимир и Дю Пре получили важные результаты о рассеянии энергии магнитных ионов, выведенных из состояния равновесия – о парамагнитной релаксации. В изучение этих эффектов и включился в 1940 году, ещё до открытия Е. К. Завойским электронного парамагнитного резонанса, Б. М. Козырев. Война прервала его исследования, однако уже в 1945 году он защитил кандидатскую диссертацию. Интересно привести отзыв о работе Бориса Михайловича в тот период, написанный Евгением Константиновичем Завойским: “Б. М. Козырев начал научную работу на руководимой мною кафедре физики КГУ в 1933 году. До этого вел её в Бутлеровском научно-исследовательском химическом институте. С небольшими перерывами его работа на кафедре физики КГУ продолжается и до сего времени. За эти годы Борисом Михайловичем опубликовано как самостоятельно, так и в сотрудничестве со мной и другими лицами 9 научных работ. В 1940 году он активно работает над одной из наиболее интересных и трудных проблем современной магнетохимии – над проблемой парамагнитной релаксации. Главный предмет его исследований составляют релаксационные явления в парамагнетиках, происходящие в присутствии сильных постоянных магнитных полей, расположенных параллельно осциллирующему полю. Им показано, что парамагнитная абсорбция в ряде впервые исследованных им солей подчиняется теории Казимира и Дю Пре. При этом весьма важно, что ему впервые удалось измерять парамагнитную абсорбцию при комнатной температуре. Все прежние измерения абсорбции проводились при температуре жидкого воздуха и ниже. Не мешает добавить, что парамагнитная релаксация изучалась раньше только за границей. В связи с полученными Борисом Михайловичем результатами он высказал гипотезу, что релаксационные явления в присутствии перпендикулярных постоянных полей связаны со временем релаксации так называемого спин-спинового равновесия. Дальнейшая детальная проверка этой гипотезы представляет очень существенный интерес для магнетохимии. В лице Бориса Михайловича мы имеем вполне зрелого, самостоятельного исследователя, превосходно владеющего техникой весьма тонких экспериментов, а также человека широкообразованного, с большим научным кругозором. Хорошее знание трёх языков позволяет ему быть в курсе текущей литературы во многих областях физики и физической химии. Свидетельством этому служит его деятельное участие в работах научного семинара при кафедрах физики КГУ. Написанная Б. М. Козыревым диссертация “Парамагнитная релаксация в кристаллах некоторых солей” получила положительные отзывы члена-корреспондента профессора Я. И. Френкеля и от профессора доктора химических наук А. М. Васильева. И с моей точки зрения эта работа является ценным вкладом в науку”. Развитие и вершина научной деятельности В 1945 году в Казани создаётся филиал Академии наук и Физико-технический институт, в котором Е. К. Завойский организует сектор физики. После отъезда Е. К. Завойского в 1947 г. в Москву новое направление исследований в Казанском физико-техническом институте возглавляет Б. М. Козырев. В университете электронный парамагнитный резонанс развивается под руководством С. А. Альтшулера. Поле деятельности, открывшееся перед Б. М. Козыревым было огромным – практически всё делалось впервые. В одной из своих статей он так определил главные задачи того периода: “установление основных закономерностей парамагнитного резонанса и расширение круга исследуемых веществ.” В 1947 году вышла статья С. А. Альтшулера, Е. К. Завойского, Б. М. Козырева, в которой впервые в мировой литературе говорится, что ширина и форма линии ЭПР, в первую очередь, зависят от магнитных диполь-дипольных и обменных взаимодействий между магнитными ионами [3] (подробное исследование о форме линии ЭПР Ван-Флек опубликовал в 1948 году). С именем Б. М. Козырева (а также с именами С. Г. Салихова и С. А. Альтшулера) связано открытие взаимодействия электронных и ядерных магнитных моментов [4]&. Б. М. Козыревым (совместно с С. Г. Салиховым) впервые был обнаружен электронный парамагнитный резонанс в свободном радикале пентафенилциклопентадиенила [5]. Открытие ЭПР в свободных радикалах не просто положило начало громадному числу исследований, оно открыло путь развитию новой области экспериментальной и теоретической химии и показало полезность взаимодействия физиков и химиков. Для Казани, богатой химическими традициями, это было по-своему знаменательно и привело к многолетнему сотрудничеству лабораторий Б. М. Козырева и А. Е. Арбузова. Свободные радикалы были обнаружены также в антрацене, антраците, каменных углях, торфах. Это начинание было быстро подхвачено физиками, химиками, геохимиками в различных научных центрах страны. Одно из самых важных достижений Козырева (так считал сам Борис Михайлович) состояло в применении метода ЭПР к изучению структуры растворов парамагнитных солей. До середины 50-х годов ХХ века отсутствовали чёткие представления о структуре и времени жизни сольватных комплексов. В 1954 году на заседании Фарадеевского научного общества Б. М. Козырев выступил с докладом “Парамагнитный резонанс в растворах электролитов”. В этом докладе [6] и последующих публикациях (см., например, [7]), на основании экспериментальных данных по ЭПР и релаксации был сделан вывод о существовании в растворах устойчивых сольватных комплексов – “микрокристалликов”, время жизни которых превосходит время электронной релаксации спина. Научное сообщество высоко оценило этот результат. Имя Бориса Михайловича становится известным мировой общественности. Работы в этом направлении множатся и развиваются его учениками. Они послужили толчком для разработки ряда релаксационных механизмов как зарубежными, так и отечественными учёными. Казанские теоретики (С. А. Альтшулер, К. А. Валиев, М. М. Зарипов, А. Р. Кессель, Р. М. Юльметьев) сумели объяснить многие экспериментальные факты, полученные в лаборатории Козырева. Помимо растворов, исследовались и другие неупорядоченные системы: поликристаллы, низко- и высокотемпературные стекла. Научные интересы Б. М. Козырева отличались большой широтой. Кроме уже упомянутых научных проблем, в отделе развивались следующие направления: обменные кластеры с величиной спина S ` 1/2, ян-теллеровская динамика, ядерный квадрупольный резонанс, парамагнитный резонанс в металлах. Позднее в лаборатории Козырева при его большой поддержке и личном участии начались и продолжаются в настоящее время исследования металлсодержащих сшитых полимеров и частично упорядоченных систем – парамагнитных жидкокристаллических металлокомплексов. Нужно отметить, что исследования Бориса Михайловича развивались, когда других радиоспектроскопических лабораторий в СССР практически не было. Направления, заложенные им уже в 40–50 годы ХХ века, были самобытны. Они не повторяли ни одного из направлений, возникавших за рубежом, и не дублировали работы С. А. Альтшулера в Казанском университете. Это, кстати сказать, характеризует всю последующую деятельность школы Б. М. Козырева. Период становления лаборатории Козырева завершился защитой им докторской диссертации в ФИАНе в 1957 году. В 1961 году в издательстве физико-математической литературы (г. Москва) была опубликована монография С. А. Альтшулера и Б. М. Козырева “Электронный парамагнитный резонанс”, второе переработанное издание которой вышло в 1972 году. Эта книга получила признание радиоспектроскопистов всего мира и была переведена на многие иностранные языки. В 1969 году в Казани состоялась Всесоюзная юбилейная конференция, посвящённая 25-летию открытия Е. К. Завойского, на которую съехались виднейшие физики, работавшие в этой области, из Франции, Голландии, США и других стран. Это стало международным признанием казанской школы физиков, а, следовательно, и заслуг Б. М. Козырева и С. А. Альтшулера. В течение своей научной деятельности Борис Михайлович подготовил 7 докторов и 23 кандидата наук, а также многочисленных неофициальных учеников. В 1965 году ему было присвоено звание заслуженного деятеля науки ТАССР, он награжден двумя орденами Трудового Красного Знамени, а в 1968 году он был избран членом-корреспондентом АН СССР. По этому поводу академик К. А. Валиев пишет [8, с. 40]: “Я не был свидетелем того, как это было им воспринято, так как в это время уже работал в Москве. Но в моей памяти осталось, что Борис Михайлович воспринял это избрание как сюрприз: кто-то из членов отделения позвонил ему и сообщил приятную новость. Из этого я заключаю, что Борис Михайлович предоставил вопрос о своем избрании свободному течению: вести избирательную кампанию было против его правил”. Следует обратить внимание и на другие стороны деятельности Б. М. Козырева. Он умел собрать в своем коллективе одарённых и талантливых людей, в котором прекрасно себя чувствовали такие “киты”, как Н. С. Гарифьянов и А. И. Ривкинд, и только что пришедшие со студенческой скамьи молодые начинающие физики. Борис Михайлович был не только Учёным, но и Учителем с большой буквы, о котором его ученики помнят всю жизнь и по поступкам которого сверяют и свои поступки. Он был очень демократичен и предоставлял своим ученикам и сотрудникам максимум творческой свободы, считая, что на пользу науке может идти только то, что делается не по принуждению и обязанности, а с интересом и любовью. Поэтому, наверное, в его отделе зародилось так много научных направлений, разросшихся затем в самостоятельные крупные исследования. В личных отношениях с сотрудниками Борис Михайлович проявлял чуткость и деликатность. Он никогда не делал категорических заключений о ненужности работы. Даже если он был не согласен с работой, он советовал автору повнимательнее и точнее изучить явление, чтобы исследователь сам убедился, что ошибся, и сам отказался от своей идеи. Б. М. Козырев всегда внимательно следил за работами своих учеников, щедро высказывая идеи и предлагая пути решения тех или иных проблем. Однако как соавтор он соглашался участвовать в работе лишь тогда, когда его имя могло ускорить выход рукописей из печати и принести пользу ещё не вполне признанным авторам. Как только, по мнению Бориса Михайловича, его ученики достигали известной самостоятельности, он настоятельно рекомендовал отправлять статьи без его участия. А вот что вспоминает И. Д. Морозова: “Обаяние личности Бориса Михайловича вы ощущали уже с первых минут знакомства с ним. Приветливый поклон, сердечное пожатие его удивительно изящной небольшой руки и необычное галантное обращение – “Честь имею кланяться” – исключали малейшее смущение, которое могло бы возникнуть при общении со столь известным человеком. Его доброжелательное внимание, учтивость к собеседнику делали разговор с ним совершенно свободным, лишённым какой бы то ни было натянутости или неискренности. Обсуждение любых проблем, начиная с личных и кончая научно-философскими, всегда было волнующе-интересным, обогащало новыми представлениями, давало пищу и уму, и сердцу. Несомненно, какие-то высказывания, мысли молодых сотрудников могли быть ему не по душе, и в этом случае он тактично переводил разговор в другое русло, но никогда не допускал авторитарных замечаний. Если же, однако, ваши рассуждения были ему интересны или он был солидарен (его любимое слово одобрения) с высказанным вами мнением, то он весь так светился согласием, одобрением, восхищением, что ты вырастал в собственных глазах и казался себе невероятно мудрым и значительным. Ещё бы! Сам Борис Михайлович доволен тобой. Ума и мудрости это нам, конечно же, не прибавляло, но придавало уверенности в собственных силах, учило формировать и отстаивать свое независимое мнение” [9]. Лирик В 1960 году на страницах “Литературной газеты” шла дискуссия между “физиками” и “лириками”. Так вот, Борис Михайлович был одновременно и физиком, и лириком. Он был тонким знатоком литературы, особенно поэзии, любил живопись, философию, был прекрасным рассказчиком. И всем этим богатством он щедро делился с окружающими его людьми и, в частности, со своими учениками, стараясь приобщить их к достижениям мировой культуры. Ученик Козырева профессор Ю. В. Яблоков пишет: “Можете представить, как мне повезло: в Пушкинский музей к импрессионистам меня привел Борис Михайлович. Он же просвещал. Так, о натюрморте Сезанна он сказал, что фрукты на нём “материальнее материального”, а “Девочку на шаре” Пикассо охарактеризовал как соотношение материи и духа. И это оказалось не единственной моей удачей, в Москве мы с Борисом Михайловичем бывали вместе не раз – чаще на конференциях, а то по институтским делам.” [8, с. 72]. А как много Борис Михайлович сделал для признания общественностью художника Алексея Аникеёнка, которому было свойственно свое, оригинальное видение мира, выходящее за рамки, поставленные чиновниками от живописи. Открыв этого художника для себя, Борис Михайлович сделал всё возможное, чтобы его узнал и как можно более широкий круг людей. Е. К. Завойский, П. Л. Капица, Б. М. Козырев, Б. Л. Лаптев и многие другие приобрели у А. Аникеёнка, жившего в то время чрезвычайно трудно, немало картин. А П. Л. Капица организовал выставку работ Аникеёнка в Москве в Институте физических проблем. Физика не поглощала всех душевных сил Бориса Михайловича. Он не оставил своей “первой любви” и продолжал заниматься литературой. Много времени Борис Михайлович потратил на переложение столь ценимого им “Слова о полку Игореве” на современный русский язык. Но самой любимой его работой было литературоведческое исследование творчества Ф. И. Тютчева. Этот труд, который Б. М. Козырев назвал “Письма о Тютчеве”, получил самые высокие оценки таких крупнейших гуманитариев нашей страны, как докторов филологических наук М. Л. Гаспарова и С. А. Ошерова, и академика Д. С. Лихачева. Признание этой работы было получено уже после смерти Бориса Михайловича благодаря бескорыстному участию академика Е. Л. Фейнберга в издании “Писем о Тютчеве”. “Письма о Тютчеве” были опубликованы в “Литературном наследии” (том 97) в 1988 году. О самом Борисе Михайловиче Фейнберг написал в предисловии к “Письмам”: “Помещённая здесь фотография не может передать обаяние личности Б. М. Козырева. Нет сияния глаз, мягкой интеллигентной улыбки, спокойной уверенности в своей правоте. Всё это читатель может попытаться реконструировать по стилю его “Писем”. И в заключение хотелось бы привести слова Елены Борисовны Козыревой [1], дочери Бориса Михайловича, к которым присоединяются все, кто знал Б. М. Козырева, работал с ним, учился у него, будь это физик или лирик: “Чем больше проходит времени с тех пор, как навсегда ушел Борис Михайлович (21 октября 1979 г.), тем больше восхищаюсь его неувядающей молодостью, которую он сохранил до последних дней своей жизни. Секрет этой молодости – в постоянном живом интересе ко всему новому и прекрасному, будь то открытия в физике или полотна самобытного художника, или стихи молодого поэта. Для всего этого была распахнута его душа, для всех были открыты богатства его знаний, и не оскудевала рука дающего. Кредо Достоевского: “Красота спасет мир” – было и убеждением самого Б. М. Козырева”. Литература 1. Козырева Е.Б.: Жажда прекрасного. Соприкосновение с духовным миром Б. М. Козырева. Казань № 7–8, 101 (1999)
Г. П. Вишневская |
